Лев Пономарев: Каспаров идет на контакт с русскими националистами

В середине января глава Объединенного гражданского фронта (ОГФ) Гарри Каспаров выступил с программной статьей «Игра с Кремлем: Важно не повторить 2006 год». В опубликованном на сайте многократного чемпиона мира по шахматам тексте, в частности, содержится призыв к правозащитникам включаться в политическую борьбу.

Одновременно Каспаров упоминает, что именно за попытки «политизации» правозащитного сообщества его подвергли критике на заседании  Гражданского конгресса.

Ранее работу лидера ОГФ прокомментировала нашему изданию глава Московской хельсинской группы Людмила Алексеева.

Сегодня статью Гарри Каспарова по просьбе "Национального журнала" комментирует Лев Пономарев, глава движения «За права человека»:

- Лев Александрович, здравствуйте!
- Ваш национальный журнал действительно независимый? Мне самому надо определиться. Или как-то с властью связаны? Не связаны никак?

- Независимый. Вроде как не связаны.
- Я вам дам конкретный ответ. На самом деле, когда мы критикуем внутри себя, в оппозиции, наши оппоненты искажают и раздувают информацию.

А я вам постараюсь дать абсолютно правильный и искренний ответ. Первое: Если Каспаров ссылается на критику, которая звучала на гражданском конгрессе, то она касалась конкретно инициативы Гари Каспарова. Еще до этого гражданского конгресса он предлагал обсуждать создание русской политической нации. Подчеркиваю, не российской, а русской. В этом смысле я резко ему оппонировал и говорил, что это приведет, фактически, к поддержке националистов, и вообще это крайне опасно.

Каспаров шел на контакт, он считает, что в борьбе с режимом Путина можно идти на контакт с русскими националистами. Я считаю, что это невозможно. В этом смысле у нас принципиальные разногласия.

На Гражданском конгрессе были разные выступления. Я не выступал на пленарном заседании, просто я не считал нужным выносить эти разногласия на пленарное заседание. А на секции, которая касалась самоопределения русской нации, российского государства, я выступал против его идей контакта с националистами.

В той или иной форме это звучало как в выступлении Каспарова, так и Сатарова. Более того, известно, что Сатаров приходил на заседание круглого стола, который проводил ДПНИ, и приносил им извинения за то, что он в какой-то мере выступал против митинга.

Я считаю, что все это было неправильно и недостойно для руководителя гражданского конгресса.

Теперь, что касается политизации. Я последовательный сторонник того, чтобы Гражданские организации по своему определению занимались политикой. Потому, что мы защищаем демократию, права человека, причем защищаем не только права отдельных людей, но и выступаем в защиту коллективных прав человека, т.е. масс людей. И поэтому, когда мы принимаем политическую резолюцию на правозащитном съезде и говорим о том, что права людей нарушаются - нет свободы слова, что в стране есть политические репрессии – это резолюция нашего правозащитного съезда, а не Гражданского конгресса.

Так что мы напрямую занимаемся политикой, и поэтому обвинения в отсутствии политизации просто беспочвенны. Если на Гражданском конгрессе звучали другие выступления, где говорили: «Не втягивайте нас в политику!» - это не мои выступления.

- Как вы прокомментируете мнение Каспарова о том, что правозащитник  должен быть политиком, а политик – правозащитником?
- Смотря что понимать под словом «политик».

- Что вы понимаете под этим словом?
- Я понимаю следующее: Когда правозащитный съезд принимает резолюцию «Политические репрессии в РФ» о наличии политзаключенных, о том, что мы выступаем в их защиту, - это уже занятие политикой. То есть, занимаясь своей профессиональной деятельностью, правозащитник в современной России уже занимается политикой.

Должен ли быть правозащитник политиком? Слово «политик» часто воспринимается как человек, который борется за власть. Вот я считаю, что правозащитники за власть не должны бороться. В этом, может быть, у нас отличие в позициях. Хотя, я думаю, что Каспаров имеет, скорее всего, претензии именно по 1-й линии, что, может быть, мы не достаточно внятно выступаем против авторитарного режима.

Хотя, я думаю, что мы достаточно внятно выступаем. Т.е мы говорим, что в России полицейский авторитарный режим, нарушены все права человека. Мы публично выступаем против нарушений норм демократии и прав человека. Мы это делаем в двух режимах: когда защищаем права отдельного гражданина и когда мы публично выступаем против массовых нарушений.

Когда мы говорим о массовых нарушениях, мы вынуждены прибегнуть к определенным клише, дать клички, названия режиму. Когда мы говорим название: авторитарный, полицейский режим, то, наверное, это уже занятие политикой - с моей точки зрения. Хотя я не являюсь и не хочу быть политиком.

Я раньше был политиком, сопредседателем политического движения «Демократическая Россия», очень активно занимался политикой в начале 90-хгг. Я был членом Верховного совета РСФР и первой Государственной думы, я был парламентарием. В этом смысле я тогда занимался политикой. Сейчас я не участвую в выборах и не намерен участвовать, т.е. политикой не занимаюсь.

Каспаров и Сатаров нас иногда обвиняют, даже было некое письмо, что мы взаимодействуем с властью, слово «взаимодействие» или «сотрудничество» он иногда использует. Должен сказать, что мы по определению, по своей конкретной работе не можем не взаимодействовать с властью.

Можно было бы сказать так: мы взаимодействовали, взаимодействуем и будем взаимодействовать, решая задачи защиты прав человека. Без взаимодействия с властью мы решать эти задачи не можем. Мы даем оценки деятельности власти, я надеюсь, они объективны.

При этом мы взаимодействуем с властью по вопросам обращения граждан. Мы обращаемся в Генеральную прокуратуру, завтра у меня будет командировка в Мордовию, я встречаюсь с прокурором или его замом по вопросам содержания под стражей заключенных в мордовских лагерях. Мы считаем, что там есть пыточные колонии.

Поэтому мы все эти проблемы решаем именно во взаимодействии с властью, без этого мы их решить не можем.

- Собираетесь ли вы сотрудничать с Каспаровым и ОГФ?
- Мы, бесспорно, сотрудничали и сотрудничаем с Каспаровым и ОГФ по тем вопросам, которые касаются нарушения прав человека.